Когда осенние печали. Часть 1. - Страница 26

— Аля, — мать пристально смотрела на побледневшее лицо Александры, — ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Ты о чём? — та подняла искренне удивлённый взгляд.

— У вас было что-нибудь с Виталиком? — в ожидании ответа Вероника затаила дыхание, — Только не скрывай!

— Мам, ну, ты что?! — судя по выражению лица, Александра говорила правду, — Нет, конечно!

— Ты не обманываешь?..

— Нет!

С облегчением вздохнув, женщина принялась обмахиваться бумажной салфеткой, всем своим видом показывая, какой камень упал с её души. Решив, что и тошнота, и головокружение — результат какого-нибудь заболевания, она сказала, что запишет дочь на приём к врачу в ведомственной поликлинике мужа.

Но надолго успокоиться не пришлось — и тошнота, и головокружение повторились снова, и встревоженная мать провела собственное расследование, основанное на особенностях женского организма, что только добавило тревоги — дочь утверждала, что у неё «всё нормально», но делала это так неубедительно, что у Вероники Григорьевны появились серьёзные сомнения в её правдивости.

— Ты меня обманываешь, — приперев Александру к стенке, мать сверлила её пытливым взглядом, — Аля, скажи правду! Поверь, это лучше, чем скрывать… всё тайное становится явным!

— Мама! — Александра чеканила слова, глядя в глаза матери, — У меня с Виталиком никогда и ничего не было! Я не вру! И мы с ним больше не встречаемся, я же тебе говорила, он нашёл себе какую-то дуру!

— Ну, хорошо… — обескураженная искренним тоном дочери, Вероника Григорьевна задумчиво смотрела на своё отражение в зеркальном серванте польской стенки, уставленном хрустальными вазами и фужерами, — В таком случае, завтра же я записываю тебя на обследование. Здоровье нужно беречь…

…Вечером, в постели, Александра никак не могла уснуть. Мысль о беременности в результате одной-единственной близости даже не приходила ей в голову, и она сначала искренне возмущалась словам матери… Но, когда спустя неделю, приступы тошноты участились, она «вспомнила» и о других признаках, о которых знают даже дети, и которые она списала на простуду две недели назад…

Ужасная догадка, которая до этого лишь маячила где-то вдалеке, теперь обрушилась на неё, как горная лавина…

«Этого не может быть…»

Но как тогда быть с признаками?.. Как ни крути, а они — есть. С той самой ночи, о которой она боялась даже вспоминать, прошло уже около месяца… Если бы знать наверняка!..

Решив пока не признаваться матери ни в чём, она с покорностью сдала все анализы и прошла ряд обследований. Результат и радовал, и огорчал одновременно: судя по всему, девушка была абсолютно здорова.

О своей тошноте Александра больше не рассказывала, стараясь скрывать её от матери, но та замечала всё: и внезапную бледность, и плохой аппетит.

— Завтра мы с тобой идём к гинекологу, — «обрадовала» она дочь в одно прекрасное утро.

— Что значит — мы с тобой? — Аля недоумённо нахмурилась, — Вместе, что ли?

— Да, вместе. Вернее, идёшь ты, а я — с тобой.

— Зачем?

— Затем, что ты несовершеннолетняя. Так положено.

— Я не пойду.

— Что значит — не пойду?! — мать сверлила дочь пронзительным взглядом, будто пыталась по глазам считать информацию, — Аля, я хочу знать наверняка, что с тобой происходит!

— Со мной всё в порядке, — девушка угрюмо уставилась в чашку чая, — и никуда я не пойду.

— Доченька… — решив сменить тактику, Вероника Григорьевна участливо положила ладонь на Алину руку, — Послушай меня… Ты ещё очень юная девочка… Ты могла совершить ошибку… Такое бывает, и, поверь, я хочу тебе только добра!

— Мама, ну, хватит! — Александра нетерпеливо дёрнулась, — Послушай, мне надоели твои версии…

— Нет, это ты меня послушай! — голос матери снова стал металлическим, — Послушай, а потом фыркай! Пока мы говорим без участия отца, а ты можешь себе представить подобный разговор в его присутствии…

— Да уж… — девушка усмехнулась, но, тем не менее, тут же замолчала в ожидании монолога матери.

— Пока мы говорим об этом вдвоём… И, если ты расскажешь мне всю правду, я обещаю тебе, что придумаю, как решить эту проблему, если она есть… В противном случае, завтра мы идём к гинекологу… И, если подтвердится то, о чём я пока только догадываюсь, твоя беременность станет достоянием гласности… ты меня понимаешь?!

— Не совсем.

— Аля, прекрати! — мать изо всех сил опустила кулак на стол, — Я повторяю ещё раз! Если всё вскроется в кабинете гинеколога, я не ручаюсь, что эта новость тут же не разнесётся по городу! Она дойдёт до отца! А что тогда будет — ты даже представить не можешь… Даже я не могу этого представить!

— Ну, хорошо… — от слов Вероники Григорьевны Аля вдруг сникла и опустила глаза, — А что будет, если… если я всё расскажу?..

— Тогда я обещаю тебе, что решу все вопросы самым бескровным способом. Только не скрывай, слышишь?!

— Слышу.

— И?..

— Мама… — девушка вдруг покраснела с ног до головы, — Мне кажется, ты права… Я — беременна…

Глава 8

Несмотря на то, что Вероника Григорьевна сама вызвала дочь на откровенность, признание Александры повергло её в настоящий шок. Возможно, женщина до последнего надеялась, что дочь всё-таки рассеет её тревогу, но правда совпала с самыми худшими предположениями.

В первый момент она даже не смогла сказать ни слова, а только сидела, чувствуя, как перехватывает дыхание. Глядя на мать, Аля серьёзно перепугалась, и, сбегав на кухню, принесла той стакан воды.