Когда осенние печали. Часть 1. - Страница 27

— Боже мой… Боже мой… — потирая кончиками пальцев виски, Вероника Григорьевна, наконец, тяжело задышала, — Нет… только не это…

— Мамочка… — побледневшая ещё больше Александра присела перед ней на корточки и схватила за руки, — Мамочка, что с тобой?!

— Что со мной… что со мной… — глядя в одну точку, мать, казалось, впала в ступор, но спустя минуту, вдруг перевела взгляд на дочь, — Так… спокойно… только спокойно…

— Мам, попей… — Аля снова протянула стакан, — Может, лекарство какое-нибудь принести?..

— Нет… — нервно сглотнув, женщина сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, — Ничего не нужно…

— Мама…

— Подожди… всё потом… все эмоции — потом… Сейчас ты ответишь мне на вопросы. Поняла?

— Поняла…

— Виталик уже знает?

— Нет, я…

— Я сказала. Пока ты только отвечаешь на мои вопросы… — мужественно сохраняя хладнокровие, женщина изо всех сил сцепила пальцы рук, — Кто ещё знает об этом? Ты с кем-то делилась?

— Нет, — пожав плечами, Александра покачала головой, — ни с кем.

— Какой срок? Когда у вас всё произошло?

— Четырнадцатого сентября…

— Подожди… — мать непонимающе нахмурилась, — ты же была на картошке… А… ну, да, он же приезжал, кажется, да?..

— Он приезжал, но…

— Подожди… — судя по выражению лица, женщина о чём-то сосредоточенно думала, — Выходит, он приехал, и… ну, подлец… Вот подлец!..

— Мама…

— Не защищай!.. Он — подлец, потому, что знал, что ты несовершеннолетняя, и всё равно… Попользовался, а теперь другую нашёл?! Сволочь!.. Ну, ничего… ничего… Ему не отвертеться!..

Вскочив с места, Вероника Григорьевна нервно ходила из угла в угол, лихорадочно соображая, как исправлять возникшую ситуацию. Она даже не заметила, как, изменившись в лице, Александра попыталась что-то сказать… попыталась, но в последний момент передумала.

— Так… Отцу пока ни слова… Вообще — никому ни слова… Поняла?..

— Поняла, — Аля покорно кивнула и, подумав о чём-то, отчаянно закусила губу.

— Главное, знать наверняка… — мать говорила, жестикулируя одной рукой, а другой упершись в бок, — Пока мы не знаем наверняка, ни один человек на свете не должен ничего знать… Иначе дойдёт до отца, и тогда… О, Боже…

Представив себе, какой разразится скандал, если супруг узнает о том, что его семнадцатилетняя дочь вступила в половые отношения с мужчиной, Вероника схватилась за голову и со стоном опустилась на мягкое кресло. Супруг был старше её на десять лет, и глубоко чтил мораль. В семейных разговорах он не раз намекал, что не пощадит даже родных детей, если они собьются с пути и будут вести безнравственный образ жизни. О том, что будет, если окажется, что Александра, действительно, беременна, женщина предпочла даже не думать.

— Мама… — Александра снова присела возле матери, — Тебе плохо?

— Нам будет плохо… ты даже не представляешь, как нам будет плохо… Отец убьёт нас обеих…

— Мама… Ну, может, ещё не подтвердится…

— Хорошо бы… Хотя я уже сомневаюсь… Но ничего… Ничего… Он у меня ответит! Я его посажу!..

— Кого?!

— Виталика… — женщина схватила дочь за плечи, — Он ответит за всё!

— Не надо его сажать… Мама, ты что?! — Аля испуганно смотрела на мать, — Он ни в чём не виноват!

— Как это?! — та недоумённо вытаращилась на дочь, — Он против тебя — взрослый мужчина! Он тебя совратил, и должен будет понести наказание!

— Мамочка… я его люблю…

— Любишь?.. ну, да… — новая мысль осенила Веронику Григорьевну, — Он женится… Да-да, женится, ничего, годом раньше, годом позже…

— Мы больше не встречаемся, — Александра угрюмо уставилась на носок своего тапочка, — у него сейчас другое увлечение.

— Это неважно! Ребёнок его, значит, женится он на тебе. Это спасёт и меня, и тебя… и Виталика. Я сейчас же звоню его родителям!

Вскочив на ноги, Вероника торопливо схватила телефон и уже собралась набирать номер квартиры Мясниковых, но Аля вырвала у неё из рук трубку.

— Мамочка, не звони… Пожалуйста!..

На лице дочери был написан такой неподдельный испуг, что мать растерянно опустила руки.

— Не звонить?! Почему?..

— Не надо… пожалуйста…

— Я не понимаю… почему ты не хочешь, чтобы я позвонила? Тогда будет не так страшно рассказать всё папе… Ты боишься?.. Но чего?.. Он тебя запугивал?

— Да нет же…

— Подожди… он что, тебя изнасиловал?!

— Мама, нет!.. — теперь Александра смотрела так умоляюще, что казалось, ещё чуть-чуть, и она упадёт на колени.

— Тогда объясни, почему? Ты сама только что сказала, что любишь Виталика… Если ты не хочешь его прощать, то я должна сказать тебе…

— Нет… дело не в этом…

— Тогда я звоню, — Вероника Григорьевна снова решительно потянулась за телефоном, — не вижу причин молчать… Во всяком случае, когда вернётся папа, мне будет, чем смягчить ситуацию. Виталик тебя совратил, но он — отец твоего ребёнка…

— Он не отец!..

Услышав ответ дочери, женщина неожиданно замерла… Постояв так несколько секунд, медленно повернулась.

— Что?!

— Виталик — не отец, мама…

— Как — не отец?.. А кто тогда… отец?..

— Ты его не знаешь…

…Вернувшийся запоздно Семён Ильич с удивлением втягивал носом запах валокордина вперемешку с валерьянкой и лицезрел, как совершенно больная на вид супруга с перевязанной полотенцем головой лежит на кровати в полуобморочном состоянии. На все его вопросы Вероника отвечала, что у неё резко поднялось давление, и что завтра ей будет уже лучше.